МЕТОДУ БУТЕЙКО
Cтенокардия и сильнейшие боли в сердце: История победы над болезнью
Стенокардия. Тревожные боли за грудиной. Как многих людей она заводит в гроб. Я не буду упоминать всех таких несчастных. Их миллионы. Вспомню только одного, но выдающегося (при том еще и медицинского!) гения. Лучший и гениальнейший из врачей дореволюционной России - профессор медицины Сергей Петрович Боткин. В своей жизни он не поставил ни одного неверного диагноза! Ни одного. Без рентгена, томографии. И т.д., и т.п.
Он родился в 1932 году. В каких-то 29 лет (по сути еще юноша) стал уже профессором медицины. В 43 года Боткин стал первым в России (не иностранным) лейб-медиком самого императора Александра Второго и его семьи. До этого этот пост доверялся только иностранцам!
И даже такой-великий, медицинский Гений (который лечил и Менделеева, и Достоевского) скоропостижно скончался в каких-то 57 лет от острого сердечного приступа!
Вот вам и весь ужас хронической стенокардии и ишемической болезни сердца.
Но сегодня мы вам наоборот расскажем о чудесном облегчении жуткой стенокардии на методе Бутейко. Случаев облегчения сердечных болезней на методе великого ученого Константина Павловича Бутейко совсем не мало. Скажем прямо - не мало у альтруистов. У тех, кто искренне любит окружающих и дальних людей - не только родных. У эгоистов (только все себе) облегчение идет сложнее и дольше. Но и у них - идет.
Тем не менее случай серьезного облегчения стенокардии на методе Бутейко у сорокапятилетнего Андрея Тимофеевича Саблина - особенный. Из ряда вон далеко выходящий. Было это в конце 1963 - начале 1964 года.
Невысокий, полноватый Саблин людям тепло улыбался своими большими, карими глазами. Сейчас уже трудно с достоверностью сказать - был ли он законченным альтруистом или (как и часто мы все) - эгоистом в немалой степени. В своей трилогии о методе Бутейко я назвал его простым рабочим новосибирского завода. А на деле он был директором известнейшего в стране, да и в Мире, - новосибирского, большого, академического, Оперного театра. Того самого, который с огромным энтузиазмом строил трудовой люд столицы Западной Сибири. И под которым находится потаенное, полусекретное подземное озеро с запасом резервной воды. На случай экстренного тушения внезапных пожаров в центре города. Это секретно спроектировано еще при строгом Сталине.
В свои сорок пять лет Андрей Тимофеевич буквально погибал от жутких сердечных болей за грудиной. Ишемия, стенокардия, сильный атеросклероз - их не могли излечить самые лучшие врачи и больницы столицы Западной Сибири. Не только излечить… Даже ослабить серьезно были не в состоянии.
В лабораторию Константина Павловича Бутейко директор большого сибирского Оперного театра добрался в начале декабря 1963 года. Еще был у власти Никита Сергеевич Хрущев. И новосибирский Академгородок стал меккой науки при академике - Михаиле Алексеевиче Лаврентьеве.
Директору самого А кадемического Оперного уделял на занятиях методом и неимоверно занятый Бутейко. Знаменитый Бутейковский электронный, медицинский комбайн-комплексатор - показал ужасное состояние здоровья руководителя сибирских оперных муз.
Если в норме содержание целебного (в норме!) для здоровья углекислого газа составляло 6,5 % СО2 то комбайн показал, что у Андрея Тимофеевич в альвеолах легких оставалось только 3,58% СО2. Ниже трех с половиной процентов наступает смерть!
Вот какие жуткие пациенты добирались к Бутейко в конце правления Хрущева. Но при Хрущеве-то (при всех его минусах) партийная власть позволила Константину Павловичу создать свой волшебный комбайн. Из дорогих (сделанных аж в Голландии за валюту) отдельных его-особо важных частей… А вот при застойном… Брежневе - уже в 1968м году этот валютный комбайн враги метода Бутейко – зверски уничтожили.
Начальная, контрольная пауза у директора большого Оперного театра была всего-лишь 5 секунд. Почти - предсмертная… Я всегда (согласно требованию великого Бутейко) внушаю больным, что… Что лечит больного - не пауза! Лечит только постепенное, не резкое – уменьшение глубины дыхания-путем расслабления диафрагмы. Пауза - это только (вынужденный и созданный для сомневающихся во всем больных) - градусник здоровья. Но градусник - никогда и никого - ни от чего не лечил. Он только равнодушно (зато наглядно) фиксирует градусы здоровья.
Вот знаменитому Боткину градусник в этом случае был бы не нужен. Врачебный гений и так мигом бы ухватил суть метода Бутейко. Но тогда ведь метода Бутейко еще не было и в помине… А стенокардия и тогда была тут как тут!
Константин Павлович со своим острым взглядом мигом замечал, как тренируется на методе больной в группе. Лентяев не любил. Но и тех, кто уменьшает глубину дыхания не постепенно, а резко, с большим усилием (и, естественно, - с напряжением) - никак не одобрял. Поспешишь, как говорится… От резких усилий - пойдут резкие чистки. И можно не уменьшить дыхание, а наоборот - еще сильнее раздышаться!
Однако, остановить неимоверные трудовые потуги директора на тренировках в лаборатории - даже сам Бутейко не решался. Уж так Андрей Тимофеевич стремился побыстрее задушить свою стенокардию! Так он хотел еще не один год послужить и Оперному театру, и своей любящей семье… А ведь скорая смерть буквально маячила у его порога!
Андрей Тимофеевич так усердно тренировался на занятиях, что у него буквально семь потов сходило. За две с половиной недели он нарастил контрольную паузу с пяти до 12 секунд. То-есть со смертельной отметки в 3,58% СО2. Он поднял его содержание чуть выше четырех процентов. В общем это - уже успех.
Но директору было мало. К концу месяца он вырастил контрольную паузу до 25 секунд. А максимальную до 45 секунд. То есть увеличил СО2 ближе к пяти процентам. И ушел из лаборатории.
Для жизни этих процентов хватало. Боли стенокардика сильно заглохли. Но это днем…
По ночам же он спит. Ходьбой не копит СО2. И, правда, значительно-реже… Но иной раз приступы случались.
Сразу хочу предупредить читателей еще и еще раз. Великий физиолог Константин Павлович Бутейко резко возражает против насильственного роста паузы. Занятий на задержках дыхания – вообще - не признает!
Они опасны. И при передержке все может просто окончиться смертью для сердечника. Да и Андрей Тимофеевич уже ведь и так получил улучшение. Продлил годы жизни. Но директору Оперного театра хотелось - задушить стенокардию - полностью!!! Не облегчить, а быстро задушить.
Это уже был - эгоизм. Быстрое лучшее (как известно) - враг постепенного хорошего.
Андрей Тимофеевич очень рисковал - жизнью. Но он - эгоистически пошел на этот – риск. Пошел - сам. Против рекомендаций Бутейко.
И я никому не советую повторять этот – эгоистический паузный риск.
Но лично - директор театра - на этот раз выиграл бой со смертью!
Несколько ночей у него не было ни одного приступа. Но в ночь с 17 на 18 января 1964 года он проснулся в половине второго ночи от сильного сердечного приступа. Сердце заколотилось, как бешеное. Боли за грудиной.
И большой начальник решил применить для подавления приступа –всю свою волю директора. А она - у него - была огромной.
Андрей Тимофеевич не стал просто в позе уменьшать дыхание. Он, лежа зажал кончик носа после обычного выдоха.
И (в нарушение всяких рекомендаций) – решил. Пусть я даже умру. Но я не отпущу нос. И не сделаю вдох, пока приступ - не прекратится! Либо я -задушу стенокардию. Либо уже никогда не встану с этой кровати…
Напоминаю. Что в тот момент его пауза (даже максимальная) была ниже 50 секунд. Ему было плохо. Тяжело. Он страшно хотел вдохнуть, но…
Но, когда стрелка хронометра достигла цифры в 50 секунд, директор нос не отпустил. Что ему пришлось пережить на сорок шестом году жизни, - знает только он – один!
Но и, когда стрелка хронометра перевалила за 80 секунд, Андрей Тимофеевич - продолжал зажимать нос!
Грубейшее и чреватое смертью нарушение… И, когда только стрелка перевалила уже за 90 секунд, вдруг произошло - чудо! Самое настоящее. И довольно редкое в движении Бутейко.
Сам Константин Павлович в 1964 году припоминал только три-четыре таких волшебных случая!
Андрей Тимофеевич почувствовал щелчок. Будто в голове щелкнули переключателем. На 91 секунде приступ прекратился - полностью! И уже -никогда не возобновлялся у директора Оперного театра!
Константин Павлович сказал потом, что… С этим щелчком у Саблина произошло - переключение дыхательного центра с регуляции дыхания – по кислороду. На регуляцию дыхания по СО2!
Это - заветная мечта всех больных на методе Бутейко. Но лишь только наши - правнуки могут достигнуть такого.
Саблин с этого момента - стал дышать по-другому. Неглубоко.
Автоматом. Он отпустил нос. Поднялся с постели. Потом опять лег. И больше у него приступ - не повторялся! Ни этой ночью. Ни днем. Никогда.
Это рискованная и смертельно опасная победа очень волевого - эгоиста.
Бутейко и я настаиваем на - альтруизме. На постепенном уменьшении глубины дыхания. На полном запрете тренировок на паузах, как будто - это и есть главная тренировка….
Это-чушь. Такая тренировка допустима только в первый день простуды или гриппа. Это попытка быстро задушить инфекцию.
Постоянно так тренироваться – это риск. Это не понижение дыхания. А смертельно опасное угробление - последнего здоровья.
Но - все мы любим героев. Они бросаются на амбразуру, когда лучше оползти ее кругом. И кинуть гранату-сбоку…
Андрей Тимофеевич Саблин - быстро… победил стенокардию. Он не достоин - подражания. Но он достоин - восхищения!
Открыта запись на обучение методу Бутейко с получением «Практического видео-курса по методу Бутейко»
